Реанимация ковид

«Врачи видят коллапс, но просто приспосабливаются»

Сами пациенты по-разному реагируют на жалобы врачей. Одни соглашаются и благодарят медиков за работу, но многие начинают яростно спорить – так у них наболело.

Вот некоторые комментарии простых россиян:

«Болею уже 10 дней, тест положительный. Никто не позвонил, не приехал. Позвонила сама. Грубо ответили,что им некогда разговаривать, идет прием. И все. Это наши “геройские” медики!»

«Муж работает в “красной зоне” в госпитале. В реанимации он один врач и два ординатора. Работают на износ, врачей не хватает, коек не хватает, лекарств нет. Пациенты недовольны и пишут жалобы, а врачи физически не могут стоять возле каждого. Почему нельзя соблюдать элементарные меры безопасности и пожалеть и себя и врачей?»

«Врачи? Какие врачи? После положительного теста с 28 октября я так и не видел и не слышал врача. Температура 39,5, кашель, головная боль, потеря запаха и вкуса. Обследования нет, назначения по лечению нет. От Роспотребнадзора также тишина…»

«После болезни COVID, я понял истинное отношение врачей к к пациентам. Если в твоем окружении некому помочь, то будешь тихо умирать, так как врач за все продолжение болезни так и не приехал».

«Моя сестра умерла от ковида. К ней неделю ехали, чтобы взять мазок, неделю шел врач. В больнице на ИВЛ ее положили перед самой смертью. Тело выдали лишь через неделю. Кто виноват? Конкретные врачи, система здравоохранения в целом и власти, которые создали коллапс медицины. Но врачи виноваты больше всех, они видят коллапс и ничего не делают, просто приспосабливаются. А то, что умирают люди – для них это не трагедия, это просто часть работы».

«А что должны сделать медики, если сотрудников не хватает, машин на выезд мало? Ковидные госпитали открывают, а персонал откуда берут? С поликлиник и со стационаров. Кто оборону должен держать в поликлиниках и стационарах, если весь персонал по ковидным госпиталям, а сколько медиков заболели? Вы хоть раз задумались? Так в врачи виноваты? А если нет мест в госпитале, что он должен делать? Вот тебе и до оптимизировали медицину».

Побили медсестру

Но мне опять повезло. В реанимации на шесть мест нас пока двое. И как для обычной городской больницы, выглядит вполне прилично. Ремонт не евро, но добротный — без щелей и плесени. Койки на вид новые, а главное — белье белое.

Медики здесь очень приятные ребята, я бы сказал, воодушевленные. Есть среди них и молодые, и опытные врачи. Правда, точный возраст определить сложно: все намертво запакованы в «полиэтилен», даже друг друга не узнают.

Половина медперсонала уже сама переболела этой заразой. Поэтому особого страха перед ковидом у них нет. И к нам они относятся, скорее, как к товарищам по несчастью. Летом врачи прошли обучение на курсах подготовки и стажировки в больнице №4. И в тех обстоятельствах, в которых находятся, делают все, что могут. А обстоятельства бывают разные.

Например, второй пациент реанимации, мужчина-диабетик 68 лет, уверен, что попал в секретную палату ЦРУ для опытов. Он ударил медсестру и разбил ей руку.

Фото: Алексей Ермоленко

А некоторых санитарок приходилось успокаивать. Повезли меня на рентген, едем назад, а санитарка плачет. Спрашиваю, кто обидел. Она говорит: «Когда заезжали, сотрудница рентген-кабинета своим крикнула: «Ковидных приперли». Какой-то «ковидофашизм» просто. Больница ведь еще недавно была обычной, с такими пациентами вплотную не сталкивались. А теперь мы изгои».

Показания к ИВЛ

ИВЛ — аппарат искусственной вентиляции легких. Он помогает насыщать паренхиму кислородом, благодаря чему исключается риск гипоксии, негативно влияющей на состояние сердечно-сосудистой, нервной системы, внутренних органов. Выделяют следующие показания, когда подключают к ИВЛ при пневмонии для стабилизации жизненных параметров:

• развитие очаговой и диффузной пневмонии (воспаление легких);
• учащение дыхания до 18-20 вдохов и более за 1 минуту;
• уменьшение оксигенации крови менее 92% согласно прибору пульсоксиметру;
• тяжелое дыхание, бледность кожных покровов, потеря сознания, нарушение со стороны сердечно-сосудистой системы.

Обычно эти факторы появляются в комплексе, идут друг за другом. Если своевременно не подключить человека к прибору, он начнет задыхаться. Действие проводит врач-реаниматолог только при наличии показаний.

Перед применением прибора врач обязан объяснить больному или его родственникам потребность в методе. Они должны дать согласие, без которого врач не может использовать аппарат. В процессе его применения постоянно проверяют состояние крови, легочной ткани, чтобы скорректировать показатели.

Эффективность метода

Чтобы внутренние органы и системы нормально работали, требуется поставка кислорода. Без него происходит омертвление тканей, возможен некроз крупных участков. В норме оксигенация должна составлять от 96% и более, это свидетельствует об отсутствии гипоксии. Аппарат ИВЛ — это медицинский прибор, предназначенный для принудительного дыхания. Он состоит из компрессора и компонентов для подачи газовой смеси. Прибором управляет врач с помощью электронных датчиков. Он устанавливает следующие параметры:

• частота дыхания;

• фаза между вдохом и выдохом;
• давление, под которым подается кислород.

Ранее без аппарата врачам приходилось проводить ручную интубацию. Методика осуществлялась с помощью мешков Амбу, которые входят в стандартный реанимационный набор. Помогает ли ИВЛ при коронавирусе — с его помощью больной сможет дышать без помощи врача, если развились осложнения (легочная недостаточность).

Процесс дыхания на аппарате осуществляется днем и ночью, беспрерывно. Период использования метода ограничен, так как он может вызвать сбой в кислотно-основном состоянии, вызвать полиорганную недостаточность. Поэтому требуется постоянный контроль показателей, при стабилизации которых проводят отключение.

Методы подключения ИВЛ

Метод подключения подбирают в зависимости от состояния респираторной системы пациента. Чем оно тяжелее, тем выше риск отека и недостаточности легких. Используют 2 метода подключения, указанные в таблице.

Метод подключения	Характеристики
Инвазивный	В трахею и дальние отделы дыхательной системы выводят интубационную трубку через трахеостому. Это отверстие, выполняемое в области трахеи (приблизительно посередине шеи)
Неинвазивный	На лицо пациенту надевают респираторную маску, через которую осуществляется интенсивная подача воздуха под большим давлением. Дополнительно врач может провести респираторные трубки через носовые ходы, чтобы обеспечить подачу воздуха в более глубокие отделы дыхательной системы

Воздушная смесь подается из центральной системы газоснабжения больницы, баллона, миникомпрессора, генератора. Это зависит от оснащенности клинического учреждения. Газовую смесь подогревают и делают увлажненной, чтобы не вызвать воспаление и сухость слизистых оболочек.

Почему туда не пускают родственников

Пускают, но очень редко. В основном всё-таки действительно врачи против того, чтобы туда приходили родственники.

Во-первых — это очень непростое зрелище для неподготовленного человека и мы не знаем как он поведет себя там.

В отделении (в одном помещении) лежат разные пациенты, разной тяжести, без одежды, кругом аппаратура, датчики, тревожные звуки. Это не то место, куда нужно приходить, сидеть, общаться. (хоть именно так обычно и показывают в фильмах). Врач должен быть всегда на готове — ведь в любой момент может возникнуть ситуация, когда требуется срочно проводить реанимацию пациенту, находящемуся там, присутствие посторонних при этом никому не нужно,

Во-вторых, это риск инфекции. у Вас он будет даже выше, чем находящихся там больных..

Сроки пребывания тяжело больного пациента в реанимации

Как таковых сроков нет, решение принимает лечащий врач, после того, как состояние больного стабилизировалось и миновала угроза жизни. Если Вы считаете действия врача незаконными, можно написать жалобу заведующему либо главврачу С Уважением 20 Июля 2020, 19:03 0 0 8,6 Рейтинг Правовед.ru 1439 ответов 634 отзыва Общаться в чате Бесплатная оценка вашей ситуации Юрист, г. Курган Бесплатная оценка вашей ситуации

1. 8,6рейтинг

Добрый день, Евгения!

Существует Национальный стандарт российской федерации — ГОСТ Р 52600.5-2008 Протокол ведения больных.

Инсульт. В разделе 3.8 «Лечение инсульта» данного документа указано, что: Госпитализации в отделение реанимации подлежат следующие пациенты: — с измененным уровнем бодрствования (от легкого сопора до комы); — нарушениями дыхания и глотания;- тяжелыми нарушениями гомеостаза; — декомпенсацией

Что такое стабильно тяжелое состояние в реанимации

Для стабилизации состояния пациентов обеспечивается ввод лекарственных средств круглосуточно (24 часа).

Введение препаратов происходит через сосудистый доступ (вены рук, шеи, подключичной области груди).

У пациентов, находящихся в реанимационном отделении после проведенной операции, временно остаются дренажные трубки.

Они нужны для наблюдения за процессом заживления ран после операции. Крайне тяжелое состояние пациентов означает необходимость присоединения к больному большого количества специальной аппаратуры, необходимой для слежения за жизненно важными показателями. Также используются различные медицинские приспособления (мочевой катетер, капельница, кислородная маска).

Все эти приспособления значительно ограничивают двигательную активность пациента, он неспособен встать из койки.

Чрезмерная активность может привести к отсоединению важной аппаратуры. Так, в результате снятия капельницы может открыться кровотечение, а отсоединение кардиостимулятора станет причиной остановки сердца

Особенности применения искусственной комы

Введение пациента в состояние медикаментозного сна проводится исключительно в условиях реанимационного отделения. Больной пребывает под постоянным наблюдением медицинского персонала.

Для введения больного в состояние медикаментозного сна применяют:

• снотворные средства, используемые для кратковременного наркоза (пропофол позволяет ввести пациента в состояние медицинского сна на несколько часов, и за счет краткосрочного действия обладает наименьшим риском развития осложнений); 
• транквилизаторы бензодиазепины (препараты диазепама позволяют ввести пациента в медикаментозный сон до трех суток); 
• барбитураты (обеспечивают лучшее нейропротекторное действие при травмах головы или инсультах, а также позволяют предупредить развитие отека мозга).

Дыхание пациента в состоянии медикаментозного сна поддерживается при помощи вентиляции легких. Все функции внутренних органов постоянно контролируются при помощи аппаратной и лабораторной диагностики (электрокардиограмма, электроэнцефалограмма, биохимия крови).

Применение в рамках реанимационной терапии

Искусственная кома нередко проводится при пневмонии, когда на фоне воспаления легких развивается острая дыхательная недостаточность. Чаще подобные патологии выявляются у больных с осложненным гриппом, у которых быстро развивается вирусная или бактериальная пневмония и респираторный дистресс-синдром (угрожающее жизни состояние, характеризующееся диффузной инфильтрацией и гипоксемией – снижение концентрации кислорода в крови).

При инсульте ишемического типа пациента погружают в состояние искусственной комы, если выявляется обширный очаг поражения, что ассоциируется с высоким риском прогрессирования неврологических нарушений — эта мера в некоторых случаях позволяет улучшать исход ОНМК. Тяжелые черепно-мозговые травмы, полученные в результате аварии, ушиба, нападения, ассоциируются с острым нарушением кровотока, отеком мозга, дислокацией и сдавлением мозгового вещества.

Нередко коматозное состояние развивается самопроизвольно как защитная реакция организма на негативное внешнее воздействие — ЧМТ, нарушение мозгового кровотока, прием большой дозы алкоголя или наркотического вещества, нарушение дыхательной и сердечной деятельности вследствие осложненной, остро протекающей соматической патологии.

Как вывести из комы в подобных случаях, расскажет лечащий врач. Обычно терапевтические мероприятия сводятся к поддержанию витальных функций организма.

Пациент приходит в сознание самостоятельно или переходит в вегетативное состояние (минимального сознания). Больной может засыпать и просыпаться, глотать пищу, моргать, но совершенно не реагирует на речь, не разговаривает, не ходит самостоятельно.

Длительность вегетативного состояния, как и самой комы, предсказать трудно. Оно может длиться годами и даже всю жизнь.

Особенности проведения в детском возрасте

Психоэмоциональные реакции пациентов нередко затрудняют процесс лечения и негативно влияют на выздоровление. Медикаментозная седация как альтернатива местной анестезии показана при некоторых видах стоматологического лечения. Болезненные манипуляции, стресс, незнакомая обстановка отрицательно сказываются на психоэмоциональном статусе ребенка.

Параллельно возникают такие реакции, как повышение показателей артериального давления, увеличение числа сердечных сокращений, тахипноэ (учащенное, поверхностное дыхание). В этих случаях обычно применяют Тиопентал натрия или Мидазолам.

«Больные в панике от того, что им нечем дышать»

Врач-инфекционист ставропольской больницы Дарья Бугарева уже семь месяцев работает в «красной зоне».

В ноябре она рассказала радио «КП»: «Уже в августе само течение заболевания начало утяжеляться. И тогда уже началось самое страшное для врача, потому что несмотря на все предпринимаемые меры, люди все равно умирали. В моральном аспекте врачу всегда тяжело терять своих пациентов».

«Особенно запоминаются семейные пары, которые прожили вместе больше 50 лет. Они постоянно интересуются состоянием друг друга. И кто-то уже умирает – очень сложно преподнести мужу или жене о том, что скончался супруг. Тут надо прорабатывать с психологом, чтобы человек не опустил руки и продолжал бороться с болезнью. Вот такие случаи мне запомнились больше всего, и для меня это было тяжелее всего», — призналась она.

Дарья Бугарева / VK

Сейчас, по словам инфекциониста, все пациенты поступают в принципе с одними симптомами – очень высокая температура и нехватка кислорода.

«Больные поступают в панике от того, что им нечем дышать, — рассказывает она. — Даешь кислород, пытаешься объяснить, что нужно привыкнуть дышать кислородом, что нужно лежать в прон-позиции на животе, что нельзя переворачиваться… тоже сложности для пациента. Причем у меня почти все пациенты кислородзависимые».

Дарья привела пример: 62-летняя врач с диабетом и гипертонией, которая заразилась коронавирусом и попала к ней в больницу с поражением 70% легких, три дня лежала в прон-позиции, в памперсе, не шевелясь и не снимая кислород.

«Вот эта сила воли! Через полтора месяца мы ее выписали домой. Ей даже не пришлось где-то долечиваться. На днях созванивались, говорит, что КТ показало ей полное восстановление легких», — радуется она.

Снятие прибора

При продолжительном применении аппарата есть риски, поэтому он остается вариантом для оказания экстренной помощи. Обычно возникают проблемы с гемодинамикой, формируется эмфизема легких, деструктивная пневмония, стеноз трахеи, метаболический ацидоз, воспалительные реакции во внутренних органах. Поэтому при нормализации показателей оксигенации аппарат ИВЛ отключают. Делают это при следующих показаниях:

• самостоятельное дыхание;
• оксигенация кислородом составляет 96% и более.

Если пациент дышал через респираторную маску, ее снимают. Выводят назальные трубки

Делают это осторожно, постепенно, чтобы не повредить слизистую оболочку

Если у пациента была установлена трахеостома, процесс проводится под контролем врача. Соблюдают правила гигиены и антисептики, чтобы исключить занесение инфекции. Процедуру проводят по следующим этапам:

• антисептическая обработка трахеи, бронхов;

• если установлена манжета, ее постепенно сдувают;

• извлекают канюлю;
• обрабатывают края отверстия антисептиком;
• накладывают повязку, фиксируют.

Края отверстия должны зажить самостоятельно. Обычно требуется несколько суток. Чем раньше пациент начинает дышать самостоятельно, тем быстрее требуется процедура деканюляции.

Как происходит подключение к аппарату ИВЛ

Сначала происходит подача кислорода больному через маску. Одновременно с этим проводится измерение уровня сатурации кислородом или, иными словами, уровня насыщения крови кислородом.

Сатурация измеряется при помощи устройства под названием пульсоксиметр. Пульсоксиметр крепится к пальцу и замеряет уровни кислорода и диоксида углерода (CO2) в крови.

В случае, если состояние пациента продолжает ухудшаться, то его вводят в состояние медикаментозной комы и подключают к аппарату искусственной вентиляции легких.

Подключение происходит посредством эндотрахеальной интубации: врач отжимает язык вниз ларингоскопом, для того чтобы увидеть трахею и голосовые связки и проводит в трахею трубку-тубус.

После этого врач приступает к процессу временной вентиляции легких при помощи ручного мешка Амбу. Ручная вентиляция продолжается до подключения больного к аппарату.

«При применении современного метода ИВЛ больной в основном дышит сам, — говорит д-р Паз.

Ранее, как известно, при подключении к аппарату дыхательные мышцы больного отключали медикаментозным способом.  Современные же аппараты способны считывать ритм дыхания больного и подстраиваться под него.

Перед подключением пациента к аппарату вводятся параметры такие работы как количество подаваемого воздуха и его давление. Затем больного подключают к аппарату, и прибор автоматически подстраивается под ритм дыхания, что дает наибольший лечебный эффект.

Д-р Паз объясняет: «Аппарат должен синхронизироваться с больным. Когда он делает вдох, аппарат подает воздух, а на выдохе отсасывает его.

Недавние эксперименты показали, что мешок Амбу, который только подает воздух, опасен, поскольку вступает в конфликт с собственным дыханием при односторонней работе, и поэтому не годится для искусственной вентиляции легких при COVID-19».

Также, аппарат ИВЛ замеряет такие параметры, как эластичность легочной ткани и внутрилегочное давление. Объем подаваемого аппаратом воздуха небольшой: при коронавирусе подается лишь 5 мл/кг.

Для сравнения, при здоровых легких объем подаваемого аппаратом ИВЛ воздуха составляет 8 мл/кг веса. Однако подача воздуха происходит под высоким давлением, что обеспечивает достаточный уровень раскрытия пораженных альвеол, а также позволяет поддерживать их в таком состоянии.

В ходе искусственной вентиляции из легких больного постоянно откачивается лишняя жидкость. Также у пациента берут анализы крови на уровень газов.

По мере улучшения данного показателя начинается процесс отключения больного от аппарата: происходит постепенное снижение дозы препаратов общей анестезии, и больной приходит в сознание.

Пациенту продолжают давать анальгезирующие препараты для того, чтобы он мог переносить тубус в трахее.

Когда уровень сатурации и анализы крови приходят в норму, пациент находится в сознании, и его состояние расценивается как удовлетворительное, то врачи делают попытку отключения от аппарата ИВЛ.

Процесс требует осторожности и тщательного контроля со стороны медперсонала. Советуем прочитать:

Советуем прочитать:

Как делается ИВЛ?

В горло (трахею) под контролем ларингоскопа вводится пластиковая эндотрахеальная трубка, размер которой зависит от физических параметров пациента. На ее конце расположена манжетка, которая после введения раздувается и герметизирует дыхательные пути, чтобы не было затекания слюны и другой жидкости. После этого к эндотрахеальной трубке подключают респираторный контур, через который аппарат подает увлажненную воздушно-кислородную смесь. Это позволяет значительно увеличить концентрацию кислорода и снять нагрузку с пациента в осуществлении процесса дыхания.

Процедура некомфортная, поэтому пациент вводится в медикаментозный сон при помощи седативных лекарственных средств. Это не наркоз и не кома, больше похоже на сон.

Человек может находиться в таком состоянии от нескольких дней до нескольких недель в зависимости от тяжести пневмонии и общего состояния здоровья. В этот период еда поступает пациенту через зонд. Можно вводить питание и внутривенно, однако доказано, что при пневмонии лучше кормить через естественные пути — желудочно-кишечный тракт. Используется специализированное сбалансированное питание, разработанное для реанимационных отделений. Но если родные принесут бульон и другую домашнюю еду, ее также введут через зонд.

Глаза пациента закрыты стерильными салфетками. Так мы защищаем их от пересыхания. Иногда руки пациента фиксируются к кровати мягкими манжетами, чтобы в случае неожиданного пробуждения он не выдернул трубки и не навредил себе.

Каждые два часа пациента поворачивают на правый, левый бок, спину, чтобы не образовались пролежни, а также на живот — для лучшего газообмена в легких.

Врачи постоянно видят содержание кислорода в крови на мониторе и могут корректировать работу аппарата ИВЛ. Вначале он полностью замещает дыхание пациента, а затем помогает дышать. Когда мы видим, что наступает улучшение, начинаем будить пациента и учить его дышать самостоятельно. К критериям улучшения относятся исчезновение симптомов заболевания, которое вызвало необходимость в ИВЛ. В случае с тяжелыми пневмониями это снижение температуры, признаков общего воспаления, улучшение лабораторных показателей, данных рентгенографии легких (хотя при вирусных пневмониях улучшение картины на рентген-снимках может сразу не наступать).

Время, когда пациент начинает приходить в себя, самое важное для контакта. Многие люди не помнят, что с ними произошло

Просыпаясь в реанимации, не понимают, где они находятся, что с ними происходит. Вокруг чужие лица. Сейчас эти лица еще и скрыты под масками и очками. И медицинскому персоналу надо мягко все объяснить, поговорить с человеком. Некоторые пациенты в дальнейшем могут испытывать ПИТ-синдром (последствия интенсивной терапии): тревожность, депрессию.

Научить заново дышать пациента, который перенес острый респираторный дистресс-синдром, непросто. На это уходят дни, недели. Особенно трудно перевести на самостоятельное дыхание пожилых людей и пациентов с сопутствующей тяжелой хронической патологией. Это сложная командная работа с обязательным участием реабилитолога.

Без кислорода не могу

В палате на четыре койки нет ни умывальника, ни туалета, но зато есть стационарная подача кислорода, а для меня это сейчас главное

Мы лежим напротив ординаторской, и я обращаю внимание на то, что весь персонал нашего отделения – молодые ребята и девушки, стройность и подтянутость их фигур не скрывают мешковатые скафандры, и они сноровисто и часто снуют по коридору, между палатами, каждый со своими обязанностями. Приходит и представляется мой молодой врач – Сумаков Илья Олегович, если не ошибаюсь

Он цепляет сатуратор к моему пальцу, смотрит с озабоченностью на результат – там где-то в районе 80. Очень мало. Врач настоятельно рекомендует мне без нужды не снимать кислородную маску.

Мне надо в туалет. Встаю с кровати и выхожу в коридор. Иду медленно, но одышка не оставляет. До санузла надо пройти метров 15, бреду, удерживаясь от искушения держаться за стенку. Сердце стучит где-то внизу живота, в ушах шумит. Да что же со мной такое – вот ведь несколько дней всего назад был относительно здоров!

Новость по теме

В Хакасию продолжают прибывать врачи из Москвы для борьбы с коронавирусом

В палате нас четверо, по возрасту всем явно за 60. Мой бородатый сосед Виктор Николаевич много лет проработал на северах, сейчас на пенсии. «Корону» подцепил и он сам, и его жена. Она лежит недалеко от мужа, время от времени навещает его, приносит ему к обеду куриную ножку (доча нажарила им их целую прорву и отправила передачей), поправляет постель, что-то внушает ему. В общем, проявляет заботу – семья и здесь остается семьей.

Жутко смотреть на другого соседа, по диагонали от меня: у мужчины дочерна обгоревшие голова и лицо, кисти рук. Ему, наверное, очень больно, но он все время молчит и через каждые минуту-полторы укладывается то на одном краю кровати, то на другом. На второй день он ложится на пол и замирает. Кто-то из нас взывает к проходящему мимо палаты медбрату. Тот заходит, склоняется над черноголовым человеком, берез его запястье, слушает пульс. И тут же лихорадочно пытается запустить ему сердце. Подходят еще медики, они с трудом умещаются в проходе и продолжают реанимировать мужчину. Потом его уносят в ординаторскую, оттуда уже слышны распоряжения по адреналиновым инъекциям. Но все оказалось напрасно – человек ушел…

По назначениям мне начинают ставить капельницы, буквально горстями носят таблетки (как-то посчитал – было больше десяти за раз), закачивают в меня даже гормоны, время от времени берут кровь. Но сдвигов нет – сатурация падает, я перестал есть. То есть просто начал угасать. Светлана звонит часто, разговариваю с ней срывающимся голосом. Она чувствует, что мне плохо, пытается всячески подбодрить, и я от нее еще не слышал столько ласковых, нежных слов, сколько она говорит мне их сейчас. Слушаю ее, и в носу щиплет, глазам жарко. «Я вернусь скоро домой, рыбка моя, не переживай – бормочу я.

Как защитить учителей? В крае во многих школах массово болеют педагоги
Подробнее

«К смерти пациента невозможно привыкнуть»

Есть те, кто не приходит в себя. Некоторые говорят, что врачи привыкают к тому, что кто-то умирает. Но это не так, к этому невозможно привыкнуть. Каждый раз это случается, будто впервые. Как ветераны не любят говорить о войне, так и врачам тоже не хочется об этом говорить.

Родственники, узнав о смерти, не верят, потому что многие в принципе не верят в существование новой инфекции. У них тоже происходит непринятие ситуации и злость, как и у нас. Только их злость направлена на врачей: мол, так долго боролись и ничего не сделали.

Ситуация усугубляется тем, что в реанимацию, где лежат пациенты с Covid-19, родственники попасть не могут, чтобы повидаться или попрощаться. В обычной реанимации процесс происходит на глазах у близких, врач объясняет им всё в присутствии пациента, и это воспринимается несколько иначе, чем в случаях с коронавирусом. Мы звоним им по телефону, нет визуального и тактильного контакта. Родственникам приходится верить нам на слово. Это вызывает агрессию. Их тоже можно понять. Это беспрецедентные условия и для них тоже, не только для нас.

Но есть и другая сторона. Человек начинает хотеть быстро поправиться, а это не получается. У тех, кто идёт на поправку в реанимации, всегда слёзы независимо от возраста. Они радуются, но торопятся быть. Когда их переводят в обычную палату, они думают, что выпишутся через пару-тройку дней. А это затягивается на две-три недели. Это удручает и наступает второй период депрессии.

Из «грязной» зоны инфекционной больницы невозможно что-то вынести, потому что это может быть инфицировано. Мы приобрели смартфон хорошего качества, чтобы документировать свою работу. Однажды мы использовали его, чтобы установить видеосвязь между пациентом и его семьёй. С одной стороны, это хорошо, но нужно понимать, какой пациент. Если он может расстроиться и заплакать, то сам себе навредит, ему вновь потребуется аппаратное дыхание.

Есть ещё пресловутое постановление санврача о том, что в «грязной» зоне нельзя производить фото- и видеосъёмку. Хотя я глубоко убеждён, что это неправильно. Взять итальянцев, которые больше всех пострадали. Они, будучи в этом пекле, документировали данные, проводили вебинары, делились информацией со всем миром, отдавали фотографии с режимами аппаратов, делали съёмку лёгких, сердца, томографию. У нас это запрещают.

Инфекция может тяжело поразить человека любого возраста. У нас был пациент – молодой человек. Он был самым тяжёлым: получил ИВЛ, ЭКМО, лечился два месяца. Уже выписан, но до сих проходит дыхательную реабилитацию.

Смерть мозга

На основании данных, свидетельствующих о прекращении функционирования мозга, его ствола, консилиумом врачей подтверждается смерть мозга. Это понятие закреплено юридически и определяет смерть человека, несмотря на наличие сердечной деятельности и дыхания, поддерживаемых искусственно.

Системы поддержания жизни имеют высокую стоимость, поэтому на определенном этапе ставится вопрос об отключении больного от аппаратов жизнеобеспечения. Это создает возможность получения донорских органов для трансплантации.

Определены следующие критерии смерти мозга:

1. Повреждение структуры головного мозга. Обязательно наличие травмы в анамнезе, после которой однозначно восстановление его строения невозможно. Диагностику проводят с помощью КТ.
2. Полное обследование подтверждает, что угнетенное состояние не вызвано интоксикацией.
3. Температура тела 32°С и более. Гипотермическое состояние может привести к угасанию электрической активности на ЭЭГ, но при повышении температуры показатели восстанавливаются.
4. Период наблюдения при травмах составляет от 6 до 24 часов, после лекарственной интоксикации и у детей время наблюдения увеличивают.
5. Не реагирует движением на сильную боль, нет рефлекторных реакций на боль в виде частого дыхания, сердцебиения.
6. Апноэ подтверждается специальным тестом. Чистым увлажненным кислородом или в смеси с углекислым газом проводится вентиляция легких 10 минут. После этого снижают его подачу. Спонтанное дыхание должно восстановиться в течение 10 минут. Если этого не происходит, диагностируют смерть мозга.
7. Отсутствие корнеальных рефлексов: нет движения глаз при пробе холодом, фиксированные зрачки, пропадает роговичный, глоточный, рвотный рефлекс, мигание, глотание.
8. ЭЭГ в виде изоэлектрической линии.
9. По данным ангиографии отсутствует кровоток. При офтальмоскопии в сетчатке обнаруживаются склеенные эритроциты – признак остановки кровотока.

Власти: «Кислород есть, но больных много»

Мы попросили прояснить ситуацию с кислородом в больницах Киева департамент здравоохранения КГГА, которому подчиняется Чернобыльская больница. Там говорят, что знают о проблеме, но из-за особенностей проектирования зданий «советских» больниц, к сожалению, быстро исправить ее не могут.

«Чернобыльская больница в данный момент проводит капитальный ремонт системы кислородоснабжения. И эти баллоны (кислород в которых закончился в воскресенье. — Ред.) — часть системы, которая там была спроектирована и изначально установлена при строительстве здания. Она устраивала при лечении других болезней, но не ковида. А для нынешних нужд набор кислорода недостаточный, из-за чего баллоны стали чаще менять. Кроме того, у них уже появились концентраторы», — говорит «Вестям» Юрий Берестовенко, начальник Управления по капвложениям и аренде департамента здравоохранения.

По его словам, больница получила выводы государственной экспертизы. «После чего приступят к капремонту. Там планируется установить новый кислородный концентратор — огромный криогенный баллон на несколько кубов, который позволит реже менять баллон. Но заправлять его при условии, что будут задействованы все точки в больнице, придется раз в два-три дня. К сожалению, больных очень много», — говорит «Вестям» Берестовенко.

В целом же ситуацию по Киеву с кислородом он оценивает как «стабильно тяжелую». «Сейчас почти все больницы вынуждены заправляться каждый день. Кислород есть, нельзя утверждать, что кислорода нет. Но потребность сегодняшнего дня такова, что заправлять нужно чаще. А больших емкостей для кислорода в Украине не было в принципе. Сейчас их заказали за границей все регионы одновременно. Но доставить из стран-производителей проблематично — это большого объема вещи, их не всунешь в самолет или машину. Нужен корабль, трейлер, поезд. Деньги мы получили только в конце октября, помогло государство. И вот сейчас проектируемся, планируем выйти на 80% обеспеченности кислородом, как предусмотрено Кабмином», — говорит Берестовенко.

Материал опубликован в газете «Вести» от 10 декабря №186. Полный выпуск газеты «Вести» вы можете приобрести в местах распространения прессы или оформить онлайн-подписку.

«В СЕМЬЕ ЗАБОЛЕЛ ТОЛЬКО Я»

— В субботу, 17 октября, я повез семью отдохнуть в агрокомплекс, и, пока жена с детьми спокойно сидели в ресторанчике, я наблюдал за ковкой в кузнице. Мимо проходили экскурсии, все без масок

В понедельник на работе почувствовал себя неважно, поехал домой пораньше. На следующий день уже 38,5, ночь без сна, пытался работать удаленно, но несколько раз «выключался»

В среду вызвал врача, мне выписали больничный и направление на рентген.

Рентген ничего не показал, поэтому с диагнозом «бронхит» был отправлен домой.  Лечился антибиотиками, парацетамолом. В четверг и пятницу чувствовал себя почти здоровым, но в субботу – опять температура, бессонница, одышка. А в понедельник надо закрывать больничный. Пришел в поликлинику к 8 утра и несколько часов сначала стоял в очереди, потом пытался уговорить врача на КТ.

Артем Шпаковский с женой. Фото: Из личного архива

Потом четыре часа в больнице, с анализами крови, с ПЦР. В 18.15 мне диагностировали правостороннее однодольное воспаление легких,  спросили, буду ли я ложиться в больницу. Было настолько плохо, что я сполз по стенке прямо у поста. К тому времени у меня температура была 39,5. Дальше помню смутно, но после капельницы уснул и впервые за несколько ночей нормально спал. А утром доктор сообщил, что у меня ковид.